Зачем показывают «покаяния» по БТ

Media IQ фиксирует использование пропагандой беларусского правящего режима видео, где участник протестов или даже просто сочувствующий на камеру признаёт свою вину, обвиняет в чём-то лидеров оппозиции, отрекается от своих прежних взглядов и хвалит Александра Лукашенко (см. здесь, здесь и здесь).

Для того, чтобы запугать оппонентов, деморализовать их, достаточно небольшого количества показательных примеров. Но, как можно судить, правящий режим не останавливается на этом и неустанно ищет, кого бы ещё можно было бы убедить покаяться. Более того, в некоторых случаях в кадре мы видим не только избитых и помещённых в неволю людей, но и тех, кто вроде бы остаётся дома и манифестирует смену взглядов как бы добровольно.

Из-за многолетнего отсутствия в Беларуси публичной политики и монополизации государством телевидения эти люди могут быть и неизвестны массовой публике, могут как обладать авторитетом в своём регионе, так и быть, к примеру, рядовым студентом. Иногда они не называют по именам врагов режима, на которых возлагают вину за «преступления», иногда отрицают какие-то постулаты из программных документов своей партии или общественного объединения и, наоборот, хвалят «справедливую» и «эффективную» систему государственного управления. 

Объект воздействия – тот, кого заставили каяться

По идее такие «покаянные» видео не должны быть замечены массовой аудиторией – особенно если там нет медиаперсон, знаменитостей, если говорят о чём-то абстрактном. Тем не менее, режим тратит усилия на то, чтобы множество людей публично каялись. Значит ли, что эти действия режима лишены смысла? Когда в кадр попадают известные спортсмены или артисты, то кажется, что вот эти действия репрессивного режима были целесообразными, а все остальные – просто эксцессы не очень умного исполнителя.

Скорее всего, это не так. Сделанные «добровольно-принудительно» публичные заявления могут оказать глубокое психологическое воздействие на убеждения того, кто эти заявления сделал, – эффект не стопроцентный, но достаточный для признания такого инструмента эффективным.

Если жертва читает чужой текст и делает это под явным принуждением, то эффект трансформации её взглядов будет меньше. Если жертве кажется, что она самостоятельно находит компромиссный вариант, если принуждение камуфлируется под выгодную конъюнктуру, то, как утверждают исследователи, эффект оказывается значительнее. Кроме того, личность может противиться одномоментной кардинальной смене картины мира, но не сопротивляться, когда составные картинки в большом пазле меняются постепенно.

Американский психолог Роберт Б. Чалдини, автор бестселлера «Influence: The Psychology of Persuasion» (в русском переводе: «Психология влияния. Убеждай, воздействуй, защищайся») рассказывает о том, как китайцы обрабатывали американских военнопленных для превращения их в союзников:

Установлено, что использование такой пошаговой стратегии может подготовить почву для более серьёзных трансформаций допустимого для публичных заявлений и в дальнейшем для трансформации взглядов. Как пишет Роберт Б. Чалдини, «устные заявления можно забыть или отрицать. Написанный же собственной рукой документ заставляет человека менять свои убеждения и представление о самом себе в соответствии с тем, что он, без всякого сомнения, совершил».

В 2010 году беларусский правящий режим убедил ряд оппозиционных деятелей каяться перед телеаудиторией (Андрея Дмитриева, Рыгора Костусёва, Ярослава Романчука, Виталия Рымашевского). Большинство из них остались в политике и до сих пор, только их оппоненты в оппозиционном же лагере припоминали им этот эпизод.

А вот когда после выборов 2006 года один лидер оппозиционной партии Анатолий Левкович вдруг согласился дать серию интервью «Советской Белоруссии» (теперь называется «СБ. Беларусь сегодня») с критикой оппонентов правящего режима, то все на нём поставили крест. Что касается собственно взглядов Левковича, то и в других интервью этого периода он занимал такую же позицию – пока к нему ещё обращались за комментариями независимые СМИ.

Фото из личной страницы Анатолий Левковича в Facebook

Конечно, эти кейсы не подходят для однозначного сравнения из-за разных степеней вынужденности сделанных заявлений. Кроме того, во всех этих случаях за кадром осталось то, что стало побудительной причиной действий названных политиков.

Направления психологического воздействия 

В 2023 году на Netflix вышел минисериал PainKiller, в русском переводе «Побочный эффект: смерть». Сценарий фильма основан на статье журналиста The New Yorker Патрика Рэдден Кифа «The Family That Built an Empire of Pain» («Семья, построившая империю боли») и книге Барри Мейера «Pain Killer: An Empire of Deceit and the Origin of America’s Opioid Epidemic» («Обезболивающее: Империя обмана и происхождение опиоидной эпидемии в Америке»). Здесь персонаж Ричард Саклер на совете директоров возглавляемой им фармацевтической компании обсуждает тактику давления на сотрудника Управления по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств Америки (FDA) чтобы получить разрешение на продажу нового лекарства и пишет на доске MICE и говорит: «Когда ЦРУ хочет перевербовать кого-либо, оно выбирает одну из четырёх целей:

• Деньги (Money)
• Идеология (Ideology)
• Принуждение (Coercion)
• Эго (Ego)».

Концепция MICE (Money, Ideology, Coercion, Ego) не является полностью выдумкой и находит своё применение в контексте анализа психологического воздействия.

Фото: Стопкадр художественного фильма «Побочный эффект: смерть»

Первое – это финансовое вознаграждение или угроза кошельку разрабатываемого объекта.

Второе – картина мира, убеждения, ценности, идеология объекта воздействия, которые могут использоваться для формирования лояльности, объединения групп или воздействия на вероисповедание и политические установки.

Третье – это прямое принуждение, угрозы, насилие или шантаж.

И наконец – воздействие на самооценку, чувство важности и статус, которое даёт возможность манипулировать решениями и действиями объекта воздействия.

Когда захваченный вместе с самолётом оппозиционный работник медиа Роман Протасевич появился на экране ОНТ, в его интервью Марату Маркову прозвучала откровенная обида на своего бывшего коллегу Степана Путило, который получил всю славу создателя канала NEXTA, а роль Протасевича во всём этом осталась за кадром, он даже был вынужден уйти из проекта. Понятно, что на Протасевича воздействовали по широкому спектру, но, похоже, у этого парня кнопка оказалась последней в списке целей  MICE.

В других случаях очень часто разрыв с бывшими единомышленниками строится по первой цели: «тебя использовали и подставили, а вот они в безопасности и жируют на грантах».

Спецслужбы любят считать чужие деньги, им сложнее манипулировать идеалистами — бессребрениками. Впрочем, путь к сердцу патриота можно найти и через интерпретацию угроз суверенитету страны в ключе того, что ослабление правящего режима может сделать Беларусь особенно уязвимой для поглощения её Россией. Для других ключиком могут стать конспирологическое мышление, якобы существующая угроза «гейропы» родным традиционным ценностям и даже просто «наших бьют!». Как писал Марк Твен, обмануть людей легче, чем объяснить им, что их обманывают…

Если ни деньги, ни убеждения, ни эгоизм не стали «той кнопкой», то остаётся прямая угроза безопасности «воспитуемого» объекта или его близких. Боль или угроза боли могут быть очень убедительными.

Как общество может защищаться от такого воздействия

Люди стараются быть или казаться последовательными и, если уже изменили свою позицию, то теперь придерживаются её. Иногда подобные вещи происходят с авторитетными людьми, и тогда есть шанс, что за счёт их последователей сумма векторов общественного мнения сместится.

Не факт, что целью при этом ставится революционный пересмотр взглядов – от ненависти до любви. Скорее всего цель манипуляторов менее амбициозная – аудитория должна смириться с мыслью, что власть сильна, перемены невозможны, лидеры протестов преследуют свои собственные конъюнктурные цели, и скорее всего являются марионетками «иностранных кукловодов».

Чтобы нейтрализовать распространение инакомыслия в век интернета недостаточно блокировать сайты и штрафовать за чтение «экстремистских» телеграм-каналов – нужно дискредитировать источник альтернативных точек зрения. Именно поэтому объектом атаки являются как общественно-политические деятели, так и СМИ, которые пользуются доверием и могут стать площадкой для формулирования смыслов.

Разрушение доверия к оппозиционным акторам и независимым СМИ препятствует объединению людей для совместной деятельности по отстаиванию собственных интересов и по борьбе с правящим режимом. Соответственно, осознанная деятельность акторов и СМИ по культивированию к ним доверия сограждан может быть их ответом на деструктивную деятельность режима.

Наблюдать деградацию некогда достойного и авторитетного человека очень печально. Именно с этим мы порой сталкиваемся, когда смотрим «покаянные» видео. Нас хотят демотивировать. Это значит, нужно следить за руками, а не за тем, что нам хотят показать. Если нам понятна цель пропагандистов, то мы можем осознанно реагировать на их действия и считывать другой слой информации: они всё ещё вынуждены бороться за большинство в обществе, а значит, им не обладают; они заставляют людей публично отрекаться от своих взглядов вместо того, чтобы привлекать на свою сторону сограждан своим образом будущего и т. д.

Одновременно имеет смысл смотреть на «покаявшихся» не как на побеждённых наили ренегатов, а как на временно сбитых с пути, как на людей, которые находятся в плену и вынуждены говорить то, что хочет противник. Наш ответ – сохранять свою идентичность, свои ценности, своё достоинство. Разоблачённые попытки манипуляции не должны нас ослаблять и демотивировать, а, наоборот, – увеличивать нашу стойкость к манипуляциям.