Как сопротивляться разрыву социальных связей в условиях пропаганды. Часть 2. О доносах как форме коммуникации

«Враги» могут быть абстрактными или находящимися где-то далеко: «коллективный Запад», «американцы». С такими лишёнными конкретики и недоступными для контакта «врагами» особо и поделать ничего нельзя. Другое дело — «враги» в шаговой доступности, живущие в той же стране, даже в том же доме, или работающие в той же организации. Особенно если к поиску таких «врагов» целенаправленно призывают: пропагандисты, политики, чиновники. А тот, кто ищет, обычно находит.

«Расцвет» доносов после августа 2020-го

Начиная с сентября 2020 года в беларусском обществе активизировалось явление, казалось бы, давно и прочно забытое, — доносы. Людей стали задерживать благодаря информации, полученной от «неравнодушных граждан», в том числе от соседей, близких знакомых и даже родственников (например, здесь и здесь). В государственных организациях участились увольнения, спровоцированные появлением в провластных телеграм-каналах скриншотов личных аккаунтов и комментариев сотрудников, в которых они осуждали репрессии и высказывались в поддержку перемен (здесь и здесь). Редактор гомельской районной газеты «Маяк» даже написала донос на собственного читателя, приславшего в редакцию своё видение реформы Конституции. Закрываются галереи и выставки, от участия в мероприятиях отстраняются артисты и спортсмены, власти убирают биллборды социальной рекламы, на которых в качестве заказчиков фигурируют «нежелательные» организации, и информационные стенды на беларусском языке — и всё по доносам «информационных активистов». В основе доносов — «неправильная» гражданская позиция объектов доносительства, часто вкупе с дилетантской критикой их профессиональной деятельности.

Доносительство приобретает оформленный, чуть ли не институциональный характер. Создаются специальные боты и телеграм-каналы, образуются инициативные группы (например, «Союз блогеров Беларуси), целью деятельности которых объявляются возрождение идеологии и цензуры, а также пресечение доступа в публичное пространство всех, кто выражает или просто придерживается альтернативных взглядов. Кроме призыва перекрыть доступ, в большинстве доносов содержатся обращения к руководителям организаций и органам власти закрыть мероприятие, упомянутых в доносе лиц уволить, призвать к юридической ответственности, «жесточайше наказать», вкупе с их прямыми оскорблениями. Откуда такая агрессивность?

Автор иллюстрации Рита Черепанова

Какие потребности реализуют пишущие доносы

Доносы — явление комплексное, и причины их написания различны. С точки зрения психологии, это удобный способ свести счёты с человеком, который не нравится, поэтому авторами доносов могут быть соседи, сослуживцы и даже родственники. Ещё это удовлетворение определённых потребностей, например, желания почувствовать себя ценными и полезными членами общества, а также компенсация низкой самооценки, ведь объекты доносительства воспринимаются как люди, достигшие высокого социального и профессионального статуса, талантливые и успешные, красивые и много зарабатывающие. Доносы — это и реализация власти, выраженная в возможности распоряжаться судьбой другого человека, особенно более благополучного и стоящего выше на социальной лестнице, чем доносчик. Доносы пишутся и из чувства самосохранения — чтобы ощущать себя частью «системы», быть заодно с сильными и не выделяться на фоне других. Потому что в государстве, где приветствуются доносы, самому не участвовать в чем-то альтернативном уже недостаточно, нужно постоянно демонстрировать лояльность.

Почему власть поощряет доносы и привлекает к ним внимание

Власть поощряет доносы. Уже в сентябре 2020 года Министерство внутренних дел Беларуси организовало массовую SMS-рассылку с просьбой сообщать в милицию о людях, «которые нарушают правила общежития, используют незарегистрированную символику, оскорбляют честь и достоинство других граждан». С экранов телевизоров и газетных страниц пропагандисты регулярно распространяют призывы информировать о людях и структурах, которые придерживаются других убеждений и ценностей (например, здесь и здесь). Это происходит потому, что в условиях репрессий практически все ранее существовавшие легитимные коммуникационные каналы между властью и обществом перекрыты, заблокированы или отменены. Закрыты и/или объявлены экстремистскими независимые медиа — площадки для цивилизованного общегражданского диалога, избирательные проекты и социологические исследования превращены в фарс, любые гражданские действия типа пикетов, забастовок и демонстраций запрещены, участники встреч с властью проходят тщательный отбор, по обращениям граждан либо даются формальные отписки, либо эти обращения становятся поводом для репрессий их авторов, и т. д. Однако никакая система не может эффективно существовать без обратной связи, и власть вынуждена демонстрировать наличие и использование в управлении обратной связи, полученной в том числе от рядовых членов общества. Конечно, можно показывать представителей псевдоНГО, специально собранных бюджетников, разного уровня управленцев из государственных организаций, однако требуются доказательства и широкой народной поддержки. Таким доказательством становятся доносы, позиционируемые властью как одобрение проводимой политики, как демонстрация единства власти и общества.

Фрагмент плаката Виктора Корецкого «Болтать — врагу помогать», 1954 год

Пропаганда всеми силами старается сделать доносы публичными, видимыми для общества. Во-первых, это помогает запугать людей, подавить их волю к активным действиям. Кроме фактов репрессий, развязанных на основании доносов, сам феномен появления доносов не может оставить равнодушными: люди шокированы и эмоционально вовлечены в их обсуждение. Возможно ощущение потери смыслов, особенно если авторами доносов выступают знакомые люди. Демотивация влечёт за собой нежелание участвовать в гражданских действиях, уход в личные проблемы. Во-вторых, таким образом пропаганда пытается выдать большинство за меньшинство в соответствии с теорией «спирали молчания». На самом деле доносов немного, но их откровенно негативный характер, явная публичность создают иллюзию множественности субъектов, в них участвующих и, значит, находящихся на стороне режима. А одна из главных задач пропаганды —  представить меньшинство большинством, ведь люди обычно не защищают свои идеи, если им кажется, что их не разделяет большинство. Поэтому в отсутствии объективной информации о поддержке власти сообщения о доносах — способ продемонстрировать обществу эту самую поддержку.

Аргументы авторов доносов

Донос востребован и пишущими: когда ценится не профессионализм, а лояльность, он становится единственно доступной формой коммуникации с властью, обещающей различные преференции и социальные лифты. Примечательно, что доносчики не всегда анонимны, а наоборот, публично предъявляют свои доносы как заслугу. Во многом это то же чувство самосохранения и избавления от дискомфорта: пропаганда принуждает всех думать одинаково, и сталкиваясь с альтернативными точками зрения, человек начинает чувствовать опасность. Донос помогает с этим чувством справиться — и устранить источник дискомфорта. Также написание доносов — это извращённый способ «восстановления справедливости» через наказание тех, кто известнее, богаче, лучше, красивее. Однако основная причина публичности доносительства — действие пропаганды, под влиянием которой авторы доносов уверены в том, что принесли пользу обществу, «предотвратили преступление».

Что будет с доносами в демократическом обществе?

Не всякое сообщение «снизу» в органы управления о действиях человека или группы можно назвать доносом. Донос отличают несколько особенностей: 1) его тема — не нарушение легитимных правил (например, вождение автомобиля в состоянии алкогольного опьянения или жестокое обращение с ребёнком), а нечто, с точки зрения автора доноса, не совпадающее с государственной политикой, альтернативное ей, выражающееся в инакомыслии; 2) форма — часто намеренно оскорбительная, провокативная, использующая «язык ненависти» и демонстрирующая уверенность автора в том, что для «друзей» и «врагов» в государстве действуют разные правила; 3) ситуация бесперспективности использования правовых механизмов для защиты чести, достоинства, репутации упомянутых в доносе людей. Этим доносы отличаются от информирования о проступках и преступлениях, распространённых в демократических странах.

Доносы в условиях демократии невозможны. Демократический режим предполагает постоянную двустороннюю коммуникацию власти и общества по всем вопросам, а также возможность прямой критики власти без негативных последствий для критикующего. Доносы же расцветают исключительно в условиях «мыслепреступлений». Чем чаще власть реагирует на доносы репрессиями, тем активнее становятся доносчики. Поэтому основное условие для прекращения доносительства — смена режима. Дело не в отдельных людях, а в созданных в государстве условиях, благоприятствующих или препятствующих возникновению доносительства.

Демократические правительства не только создают многочисленные и разветвлённые каналы для обратной связи, но, будучи избранными народом, не воспринимаются как нечто внешнее и чуждое. Поэтому взаимодействие между властью и гражданским обществом понимается как нечто само собой разумеющееся, легитимное и цивилизованное, подразумевающее прозрачность процедуры, плюрализм мнений по всем вопросам, а также «защиту от дурака», отсеивающую откровенный информационный шум, неизбежный в любой коммуникации.