«Секреты надо охранять, в том числе и некоммерческой организации». Как относиться журналистам к соглашению о неразглашении информации

Несколько дней общественность обсуждала новость о том, что Офис Светланы Тихановской подписывает с сотрудниками NDA — Non-disclosure agreement, соглашение о неразглашении информации. Об этом было известно и раньше, но дискуссия возобновилась после заявления бывшей редакторки «Чёрной книги Беларуси» Янины Сазанович с претензиями в адрес советника Тихановской Франака Вечорко.

А перед этим тему NDA подняли в контексте кейса Татьяны Зарецкой, которая при предоставлении информации журналистам требовала подписания такого соглашения.

Вскоре Офис выступил с ответами на вопросы относительно NDA, а MediaIQ спросил у юриста и медиаэксперта о том, как это отразится на работе Офиса с медиа.

Светлана Тихановская работает в офисе. Фото: «Белсат»

Соглашение о неразглашении — это абсолютно нормально и даже хорошо как для коммерческих организаций, так и для некоммерческих, в том числе и для политических инициатив, считает юрист Сергей Зикрацкий:

— С коммерческими организациями всё понятно. У них есть свои коммерческие секреты, которые помогают им удерживать и расширять своё присутствие на рынке и в итоге зарабатывать деньги. Такие секреты надо охранять, поэтому подписывается соглашение о неразглашении. Но в некоммерческой организации ведь всё тоже самое! Несмотря на то, что организация не зарабатывает деньги, она точно также борется за своих потребителей и за финансы — речь о гражданах, которым она помогает, и спонсорах, которые её финансируют. Поэтому информация о проектах, их результатах, способах их достижения вполне себе может быть ноу-хау, которое может и должно охраняться.

Юрист отмечает, что в случае с Офисом Светланы Тихановской сюда надо обязательно добавить моменты безопасности. Сколько человек сотрудничает с Офисом и кто конкретно, где находится офис и как в него попасть, какие меры принимаются по защите, с кем Офис сотрудничает в Беларуси и как идёт коммуникация — всё это очень чувствительные темы, от сохранения в тайне которых зависит в том числе жизнь и свобода конкретных людей. Сергей Зикрацкий ранее тоже сотрудничал с Офисом, и первый документ, который он подписал — это было соглашение о неразглашении.

Сергей Зикрацкий. Фото: Facebook

Как подчёркивает юрист, это соглашение не препятствует общению с журналистами:

— Несмотря на то, что мной было подписано соглашение о неразглашении, я был достаточно публичным членом команды Светланы Тихановской и коммуницировал с медиа. Я высказывал своё мнение по актуальным вопросам, рассказывал об инициативах Офиса, в которых я принимал участие. Естественно, я не мог рассказывать о каких-то направлениях своей повседневной работы, поскольку проекты не были завершены и преждевременное информирование о них могло навредить их реализации. Но в целом соглашение о неразглашении почти никак не мешает коммуникациям со СМИ.

Юрист резюмировал, что такое соглашение — абсолютно нормальная практика в обществе, где информация представляет огромную ценность, но это соглашение не должно мешать работе с журналистами.

В то же время медиаэксперт Павлюк Быковский подтверждает, что NDA является распространённой практикой в коммерческом секторе, а если брать журналистику, то такие соглашения используют в корпоративных изданиях и службах информации и общественных связей:

— В беларусской общественно-политической журналистике до кейса с Зарецкой я не слышал, чтобы редакции предлагали подписать такое соглашение с объектом журналистского интереса. Как мы помним, «Зеркало» отказалось и не получило значимую для своей статьи информацию, а Euroradio — согласилось, получило информацию, но не имело право её разглашать. Тут нет ответов, кто из этих изданий поступил правильно, а кто нет, но, представляется, есть основание для цеховой дискуссии о плюсах и минусах двух решений. Что касается NDA в общественном секторе, то оно, конечно, не является абсолютным злом. Но есть детали — должно быть определено, что является этой самой конфиденциальной информации, и это определение должно быть достаточно конкретным, устанавливать обоснованные границы между конфиденциальной и всей остальной информацией.

Павлюк Быковский. Фото: Facebook

Медиаэксперт отмечает, что и без подписания NDA обычно хватает лояльности волонтёров или сотрудников организации, чтобы не разглашать чувствительную информацию. С другой стороны, если в организации происходит что-то, что затрагивает общественный интерес, то и с NDA, и даже с допуском к гостайне человек может посчитать необходимым разгласить информацию, а медиа — её распространить:

— Никто не хочет, чтобы из его избы выносили сор, но иногда без этого не обойтись. В моей практике было подписание NDA, где помимо закрытого списка вполне конкретно указанной конфиденциальной информации, указывались срок и обязанности сторон по её охране. Это был эпизод работы с корпоративным изданием и я понимал, что не обязан подписывать NDA, но без этого не буду допущен к работе. В этом случае сотрудники корпорации могли со мной говорить без традиционного предварительного согласования их права давать интервью внешнему журналисту. Тут я был как бы свой, связанный обязательствами не навредить этой организации. В общественно-политической журналистике ничего подобного ранее я не встречал, хотя работа редакции по защите анонимных источников информации, согласие не разглашать информацию полученную репортёром off-the-record или при обсуждении по правилам Chatham House, эмбарго на распространение информации до определённого времени — всё это очень близко к соглашению о неразглашении.

В данном случае цель ясна и объём ограничений являются вполне определёнными, объяснил Павлюк Быковский.