Зазывание уехавших – даже не ловушка, а пропагандистская кампания

Год назад, за месяц до открытого нападения России на Украину, Александр Лукашенко обратился к уехавшим из Беларуси от репрессий:

«Мой вам совет: домой, кайтесь и становитесь на колени! Дальше будет хуже»

Спустя год хуже, кажется, не стало. Риторика даже смягчилась. На Рождество, 7 января, Лукашенко снова высказался, что пора бы позвать домой уехавших из Беларуси от репрессий людей. И пообещал «исключительно индивидуальный подход к каждому и справедливость в принятии решений».

После чего в госмедиа прокатилась волна публикаций о том, как плохо живётся беларусам за границей (на фоне традиционного более широкого нарратива о тяготах жизни простых людей на Западе). О незавидной участи «беглых» синхронно заверещали и телеканалы, и даже районные издания.

Затем Лукашенко высказался снова: мол, «кто готов жить в мире, созидать для блага своей страны, не должны быть отвергнуты обществом». Появилась специальная комиссия для работы с гражданами, желающими вернуться на родину. Согласно идее, человек может обратиться в комиссию и узнать, есть ли к нему претензии со стороны государства, и если есть, то узнать, как их снять.

Аналитики и обыватели предлагают версии, зачем режиму сейчас нужно зазывать на Родину бежавших от репрессий. Одна из них – нарастающий дефицит кадров, ведь уезжают лучшие. Другая экономическая: мол, нужны деньги, власти сообразили, что лучше доить инакомыслящих, чем репрессировать.

Ещё одна версия – лучше держать неугодных под контролем. Мол, чем плявузгать из-за границы, пусть лучше сидят дома и боятся.

Но если рассмотреть возвращение через спецкомиссию с точки зрения уехавшего, то становится понятно, что главная целевая аудитория этой кампании – явно не уехавшие. А цель – не вернуть их домой.

Почему уехавшие не обратятся в комиссию

Если принять предложение Лукашенко за чистую монету, то выглядит оно странно. Политзаключённые сидят, репрессии нарастают и ужесточаются. В том числе репрессируют возвращающихся в страну по уже существующей программе «Дорога домой». Смягчения кар для возвращенцев никто не обещает. Что меняет это предложение, кроме того, что это просто новый призыв? Разве что: а) у уехавших «на всякий случай» появляется возможность проверить, есть ли у них проблемы, и если есть, то: б) возможность узнать цену возвращения и прикинуть, стоит ли овчинка выделки. Но тут есть вопросы.

Насчёт первого. Если человек не уверен, что он на карандаше, то обращением в комиссию он сам себя уверенно на этот карандаш поставит. Ведь если ничего не совершал, то и нет нужды обращаться в комиссию. А раз обращается, значит точно совершил некое «преступление» – и комиссия будет это понимать. Получается, он сам на себя наведёт подозрения.

Другой вариант – если человек совершил несколько «преступлений» (вроде лайка неугодному СМИ или критического комментария в телеграм-канале) и хочет проверить, какие именно из его «грехов» замечены, а какие – нет. Но и тут велик риск самого себя поставить на карандаш: ведь возможно, что ничего вообще замечено не было. А теперь-то точно обратят внимание!

Насчёт второго – про оценку и торг. Где гарантия, что обещанная цена возвращения вдруг не изменится после возвращения? Ведь эту гарантию даёт та же сторона, которая обманывала с девальвацией рубля, статистикой коронавируса, результатами выборов, нападением России на Украину… К тому же примеры, вроде сотрудничавших со следствием Юрия Зенковича или Софии Сапеги, не очень вдохновляющие. Более того: власти сами открыто говорят, что гарантий нет, решение комиссии могут позже пересмотреть.

В обоих случаях – чем обращение в комиссию лучше того, чтобы просто приехать в Беларусь? Ничем. Смягчения наказания никто не предлагает. Уехавшим «на всякий случай» тогда лучше уж просто попробовать вернуться без всяких комиссий: хотя бы есть шанс остаться вне радаров.

Получается, предложение не просто невыгодное, а бессмысленное. Но завёрнуто в фантик с красивыми словами про диалог, патриотизм и гуманность.

Что действительно вернёт людей?

Стоит начать с того, что, по данным социсследования Центра новых идей и инициативы «Народный опрос», четверть активной диаспоры не планирует когда-либо возвращаться в Беларусь, 42 % – планируют, а остальные затруднились с ответом. Важную роль для возвращения играет «фактор Лукашенко»: для большинства опрошенных основным препятствием является нынешний политический режим.

Чтобы бежавшие от репрессий беларусы вернулись в Беларусь, нужно, чтобы плюсы такого решения перевешивали минусы. Пока Лукашенко у власти, эти плюсы должны быть особенно весомыми.

Лукашенко выступает в церкви 7 января 2023 года, предлагая «по-православному» принять уехавших из страны. Скриншот YouTube-канала DW / «Пул Первого»

Если бы власть правда хотела массово вернуть уехавших, то объявила бы амнистию для политзаключённых и прекратила репрессии. И не пришлось бы создавать всякие комиссии. Амнистия может быть даже частичной. «Правозащитниками подготовлен “гуманитарный список политзаключённых”, куда входят люди с инвалидностью, тяжелыми заболеваниями, пенсионеры, несовершеннолетние, многодетные родители, женщины – которые не должны находиться за решёткой по соображениям гуманности. Выпустите этих людей – и покажете, что вы на самом деле готовы сделать шаг навстречу», – предложила представитель ОПК Ольга Горбунова. Но даже это был бы сигнал к примирению.

Что же должно мотивировать уехавших так сильно, чтобы пойти ради возвращения на вышеуказанные риски – при Лукашенко и без амнистии? Думается, разве что исключительные ситуации – вроде тяжёлой болезни, своей или близкого, если финансы не позволяют решать вопрос за границей. В остальном – большинство проблем для большинства людей решаемы, в том числе медицина и встречи с близкими, которые могут приехать в гости. Тоска по Родине – это печально, конечно, но перспектива любоваться родным небом через окошко в СИЗО ещё печальнее.

Хотя, конечно, есть и исключения. Так, отбывающий срок журналист «Радыё Свабода» Андрей Кузнечик написал до задержания:

«Мне здаецца, меншай пакутай адбыць у вязніцы прыдуманы тэрмін, чым развітацца з радзімай на няпэўны (аж да скону) час»

Но надо отметить: Кузнечик из этих соображений не стал и уезжать изначально.

Могут быть также исключения в виде людей, которым настолько тяжело адаптироваться за чужбине, что они предпочтут отсидеть. Но в целом надо понимать, что большинство беларусов мигрировали в экономически благополучные страны, и в жизни там есть свои плюсы. А для некоторых категорий людей, вроде опальных музыкантов, возвращение в Беларусь в экономическом плане может оказаться ещё хуже эмиграции.

Не говоря уж про очевидный моральный аспект. Для многих отъезд – это форма протеста. И возвращаться в режимную Беларусь им не хочется. И тогда тоска по Родине и материальные проблемы тем более уходят на второй план.

яны так часта кажуць, што трэба зрабіць "беглым", каб вярнуцца, нібыта вераць у тое, што за мяжой нейкае невыноснае жыццё.

па факце ж (суб'ектыўна) у настолькі несвабодную Беларусь ехаць сёння не вельмі і хочацца. адзінае, што вельмі цягне — людзі. але гэта выправіма сустрэчамі

— julia (@j_matuzova) January 11, 2023

Идея с комиссией на практике – явно не для большинства уехавших, а для исключительных единиц. Которые не сделают погоды беларусской экономике. Зато на этих единицах можно заработать пропагандистских очков.

Зачем власти эта кампания?

1. Смягчить репрессивный образ власти и снизить напряжённость в обществе. Ещё в декабре 2020 года, по данным социсследования ZoiS, насилием силовиков были затронуты, сами или через семью или знакомых, до 20 % граждан. Досталось даже детям чиновников. С тех пор репрессии только усилились.

Потом добавилась массовая миграция. Отъезд десятков тысяч человек затрагивает не только их семьи, но и родственников, друзей, коллег. Сказывается это более широко и на экономике, и на рынке труда. Например, молодым людям сложнее найти работу в IT-секторе, который в 2020-м начал релокацию и усилил её после нападения России на Украину. Люди постарше могут сталкиваться с дефицитом врачей.

Беларусы замечают эти вещи. Лукашенко сказал об этом сам:

«У отдельной части нашего общества появился запрос на данную тему… Нам не надо создавать дополнительные какие-то точки напряжения в нашем обществе»

Но принятые меры – имитационные. Потому что целевая аудитория месседжа – обыватели внутри страны, которые услышат его поверхностно, краем уха, но не станут вдумываться. И поверят, что это реальный сигнал к примирению. Мол, вон никто уже не мешает «беглым» возвращаться – мяч на их стороне. А угрожают якобы только действительно опасным для государства людям.

Более того, Лукашенко говорит, что люди уехали не от репрессий, а за лучшей жизнью: «Мы никого не выгоняли из Беларуси».

2. Продемонстрировать победу над протестом. «Не слабость, а позиция сильного государства», – цитирует БЕЛТА слова генпрокурора Андрея Шведа о комиссии для желающих вернуться. Посыл – это не уступка, просто власть уже настолько задавила протестное движение, что не боится возвращения инакомыслящих. И как сильная сторона, может позволить себе снисходительное милосердие.

3. Сломать и унизить оппонентов. Говоря о «шаге навстречу», никто не говорит об уважении к позиции протестующих. Звучит иное: «глубоко раскаявшиеся люди», «которые поняли, что ошиблись», должны стать «ябатьками ещё большими, чем те, кто нас окружает», и сделать «публичное заявление, это обязательно». Это продолжение логики унизительных массовых видео задержанных на фоне милицейских дверей и помятых после Плошчы-2010 оппозиционных политиков, произносящих в эфире БТ навязанные слова.

Только сегодня заставить пойманных сказать нужное – этого уже мало. Хочется, чтобы мятежники пришли сами, добровольно, и «раскаялись» на камеру. Тут власть апеллирует к христианским архетипам: «грешники» должны «сотворить достойный плод покаяния», как цитировал Евангелие сенатор Олег Дьяченко.

4. Дискредитировать уехавших и идею эмиграции. Власти важнее не вернуть уехавших, а остановить отъезд живущих в стране – что куда более простая задача (легче усилить страх переезда у тех, кто и так к нему не склонен, ведь остался в стране, чем заманить решившихся на эмиграцию назад в Беларусь сомнительной перспективой пройти через комиссию). Для этого и рассказывают систематически о тяжёлой жизни людей на Западе и беларусских эмигрантов в частности.

«Беларусов призывали уезжать из страны, обещая золотые горы за рубежом. А по итогу – невыносимый труд за копейки в рыбхозах Прибалтики и на польских грядках», – утверждают, например, на «Беларусь 1».

История с возвращением через комиссию убеждает, что на Западе нашим так плохо, что лучше уж отсидеть. И Лукашенко твердит, что ему известны аж тысячи беларусов, которые просятся домой. Правда, генпрокурор Андрей Швед тем временем констатирует, что «говорить о том, что это массовая история, пока не приходится»: пока что в комиссию не обратился никто.

5. Запугать. На первый взгляд, риторика про возвращение уехавших называется «шагом навстречу» и кажется смягчением политики. Но это можно прочитать и иначе. Символически комиссия – некий новый барьер, фильтр на пути домой. Также её появление – сигнал о том, что власти заметили уехавших, и теперь они под прицелом по принципу Паноптикума – тюрьмы, в которой один стражник может наблюдать за всеми заключёнными одновременно, но никто из заключённых не знает, смотрят ли именно на него прямо сейчас. К слову, появилась комиссия после завершённой как раз в начале января сверки данных военнообязанных, не прошедшим которую – пусть это потом и опровергли – пригрозили ограничением выезда из страны. Месседж для живущих в Беларуси – если попробуете уехать, вернуться будет не так-то просто.

Выводы

• Анализ выше показывает, что предложение власти бессмысленно для большинства уехавших.
• Учреждение комиссии – не решение, а имитация решения проблемы общественного конфликта в Беларуси.
• Действия и заявления властей – это пропагандистская кампания, главная целевая аудитория которой – сторонники власти.
• Цель кампании – убедить в устойчивости режима и сместить вину за утечку человеческих ресурсов из Беларуси с ведущих репрессии властей – на самих эмигрантов, мол, которых «никто не выгонял» и которые по глупости поехали «искать лучшей жизни».
• Чтобы значимая часть уехавших беларусов вернулась в Беларусь при Лукашенко, нужна остановка репрессий и хотя бы частичная амнистия. И после чудовищного насилия и репрессий не они должны каяться и становиться на колени, а кое-кто другой.