«Вясна» в плену пропаганды: интерпретация судебных заседаний

«Начался суд над руководителями “Вясны”», «Один сбежал, трое на скамье подсудимых», «С обвинением не согласны» – с таких заголовков началось освещение судебного процесса.

Ещё на этапе новости о направлении уголовного дела пропаганда нарушает презумпцию невиновности, подавая версию правоохранительных органов в виде фактов: «Обвиняемые оплачивали штрафы за отдельных лиц», «готовили людей для участия в уличных маршах», а также «финансировали протестную деятельность в Беларуси под видом правозащитной и благотворительной деятельности». Во время судебного процесса, несмотря на ходатайствования правозащитников и их адвокатов, на правозащитниках были надеты наручники: «Беляцкий также потребовал у суда снять наручники. А Стефанович даже истерично спорил с судом, пытаясь доказать, что наручники много чего нарушают. В том числе и презумпцию невиновности». «Пришлось суду в очередной раз разъяснять адвокату и обвиняемым, что сторона защиты подменяет понятия меры безопасности и меры защиты».

Скриншот sb.by

Алёна Красовская, как основной автор новостей из зала суда, не даёт и шанса читателю «усомниться» в выдвигаемой следователями версиями. Пропагандистка вольно интерпретирует происходящее на судебных заседаниях так, что сложно сказать, насколько достоверной является информация. В отсутствие на суде не ангажированных государством медиа составить целостностный образ происходящего сложно, а порой невозможно.

Цикл «репортажей» из зала суда начинается с сарказма в отношении приехавших на суд дипломатов: «По информации, полученной в пресс-службе суда, аккредитовываться дипломаты даже не пытались. То есть изначально и не было у них желания тратить своё драгоценное время в зале суда», друзей, родственников и знакомых: «Присутствуют в зале суда и местные “поклонники” обвиняемых. Ведут себя пока по привычке нагловато. Но всё это скоро закончится – времена не те, да и на их провокации никто не ведётся».

Скриншот sb.by

Пропагандистка не столько описывает судебный процесс, прения сторон, сколько вырывает из контекста факты и высказывания: «Беляцкий конкретизировал, что он не понял обвинения в связи с тем, что оно оглашалось на русском языке», «Все трое обвиняемых ещё в начале процесса заявили суду, что они не понимают по-русски»,  домысливает: «Видимо, “ведущий правозащитник Беларуси” предполагает, что государственный обвинитель в процессе присутствует исключительно для его удобства».

«В общем, обвиняемые рассчитывали, что суд поведётся на требования об обязательном допросе “малоимущих” свидетелей и это максимально затянет процесс», смешивает мнения и факты, подводя читателя к определённому выводу с помощью манипулятивных оценочных высказываний: «Были оглашены очень интересные документы, как нельзя лучше характеризующие обвиняемых. Все же помнят, что правозащитники – это такие люди, которые работают практически за идею? То есть даром. Да и в беларусской “Вясне” он ни копейки не зарабатывал, ведь организация была не зарегистрирована и денег у неё быть не могло. Официально не могло, а про неофициальные суммы кто ж расскажет». «Контрабандой занимались, конечно, не только сами. Но то, что ввезённые деньги всегда оказывались в распоряжении Беляцкого и приближённых к нему сотрудников “Вясны”, следствием достоверно установлено».

Пропаганда стремится подготовить читателя к обвинительному приговору:

• красочно описывает правозащитников как несуразных, некомпетентных, актёров: «Ходатайствовал Беляцкий и о предоставлении дополнительного времени для ознакомления с материалами дела. Все успели ознакомиться, а он – нет». «Попытка превратить суд над собой в спектакль “Вясне” не удалась: у актёров не оказалось таланта»;
• лишает права на собственное мнение, достоинство и уважение: «Поэтому Беляцкий в сегодняшнем заседании постоянно заявляет ходатайства, одно глупее другого, и комментирует что-то, понятное только ему самому», «Впереди у обвиняемых последнее слово, вот там можно будет хоть про летающие тарелки, хоть про тень отца Гамлета».
• дегуманизирует «А в принципе, пусть грызутся дальше – змагарский серпентарий, где каждый житель старается сожрать окружающих, зрелище чрезвычайно забавное и поучительное».
• высмеивает и обесценивает: «Середич рассказывает суду про ценность Беляцкого. Мол, и лауреат он всяческих премий, и любят его, знают во всем мире, и делались им важные дела. Святой человек практически по мнению Середича».

Скриншот sb.by

Алёна Красовская с помощью манипулятивных оценочных высказываний пробует создать иллюзию профессиональной непригодности правозащитников : «Беляцкий в сегодняшнем заседании постоянно заявляет ходатайства одно глупее другого, и комментирует что-то, понятное только ему самому. Кстати, объяснил бы уже кто-нибудь Беляцкому, что такое цифровая подпись. Попытки судьи донести до обвиняемого, что вставленная картинка с подписью и цифровая подпись это даже не про одно и то же, успехом не увенчались», их ненужности и позабытости:  «Ни одного наблюдателя от “Вясны” в суде над Беляцким, Стефановичем и Лабковичем нет и не было. О происходящем вясновцам иногда рассказывает сестра Стефановича Ольга, которая тоже не часто бывает на процессе. А из своих – никого».

«И вот только не надо пафоса про аресты и задержания, которые кому-то там грозят за посещение судов». Не поддаваясь на манипуляцию, отметим, что убрав из фразы первую часть про пафос, пропагандистка окажется правой.

Недоверие к правозащитникам формируется за счёт компрометирования: «Лабкович слил все “явки и пароли”, и, похоже, не он один», «Если бы в этот момент в зал ударила молния, она бы не произвела такого эффекта. Беляцкий одарил своего подчинённого Лабковича таким взглядом, что за судьбу Лабковича стало слегка тревожно. Вот не зря всё-таки обвиняемые в наручниках», «В поисках вражеских агентов главное – не выйти на себя. Беляцкого взволновали показания подельников».

Руководителям «Вясны» были предъявлены финансовые обвинения: «Беляцкий, Стефанович, Лабкович и Соловьёв обвинялись в совершении преступлений, квалифицированных по части 4 статьи 228 (Контрабанда, совершённая организованной группой лиц) и частью 2 статьи 342 УК РБ (Обучение или иная подготовка лиц для участия в групповых действиях, грубо нарушающих общественный порядок, а равно финансирование или иное материальное обеспечение такой деятельности)», которые представляются «махинациями», «финансовыми делишками», «подделкой отчётных документов»: «отчёты для доноров рисовались исправно. А деньги? Да в карманах руководства “Вясны” прекрасно помещались любые суммы и в какой угодно валюте».

 «Причём тот же Беляцкий, который десятилетиями практически безнаказанно грёб немалые деньги и плевал в свою страну, на роль агента подходит лучше всех. И подозрения у соратников он, конечно же, тоже вызывал, но втихаря».

«Стефанович как раз рассказывал суду, что “Вясна” предоставляла эту “территорию” бесплатно всем желающим из оппозиционной тусовки для проведения мероприятий, а то ж с помещениями у змагаров было туго. Якобы именно для этого они его на Ложинской и покупали. Предание свежо, да и Стефанович пытался быть убедительным, но нет».

Но и правозащитная деятельность не упускается из виду пропагандой. Опорочить, очернить, подтасовать факты и обесчестить, сместить акцент – её основной посыл: «Все обвиняемые – руководители разного уровня правозащитного центра “Вясна”. А сам центр четверть века считался едва ли не единственной правозащитной структурой Беларуси. За четверть века работы над созданием нужного имиджа идея о том, что “Вясна” действительно защищает права человека, очень прочно укоренилась в сознании не только беларусов. Но если разобраться, то какие права реально защищал центр? Права так называемых “рельсовых партизан” совершать теракты на железной дороге? Или права анархистов бросать “коктейли Молотова” в здание РОВД? Или право террориста Автуховича с подельниками устраивать взрывы и поджоги по всей стране? А ведь именно этим и занималась “Вясна”, оплачивая штрафы, передачи, иски любой оппозиционной нечисти, которая появлялась в Беларуси. Лишь бы против власти – так можно охарактеризовать их “правозащитную деятельность”. А под всей этой шелухой “защиты прав человека” лишь непомерная алчность руководства и желание зарабатывать, не брезгуя ничем, даже человеческими жертвами».

О своей возможной роли в деле «Вясны» Алёна Красовская пишет скромно: «Домыслы обвиняемых о том, что спецкор Алена Красовская была свидетелем в ходе предварительного расследования данного уголовного дела, не были подкреплены ничем. Придётся обвиняемым как-то смириться с наличием в зале суда так ненавидимой ими Красовской».

Как пишет автор «СБ. Беларусь сегодня», свою вину Александр Беляцкий, Валентин Стефанович, Владимир Лабкович не признали, но «посидеть придётся», т. к. гособвинитель запросил «42 года на всех». Читатели не узнают, какие слова адресовали суду правозащитники в своих последних выступлениях, ведь в  интерпретации корреспондентки всё вполне очевидно, а желаемое выдаётся за действительное:

• «Потому как все эти болезненные потуги Беляцкого продемонстрировать “величие” своей личности суду были неинтересны. А в свете предъявленных обвинений ещё и совершенно бесполезны».
• «Откровенно деморализованный Стефанович в своём последнем слове был значительно более краток, чем его бывший начальник. И он тоже не сказал ничего нового».
• «Но пока ещё есть какие-то копейки, жива и “Вясна”. Ну как жива, заявляет там что-то иногда. Политических всё считает.Только это уже особо никому неинтересно».

Приговор руководителям «Вясны» будет оглашён 3 марта. Но пропагандисты уже давно вынесли им свой приговор.

Фото на главной c cайта spring96.org