Почему «Марш справедливости» Пригожина завладел эмоциями потребителей новостей

События, развернувшиеся в России вечером в пятницу и продолжавшиеся в субботу, когда лидер ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин объявил о «Марше справедливости» на Москву, можно охарактеризовать как стремительные, хоть и предсказуемые. Известно, что может вызывать у аудитории удивление и, соответственно, задержит внимание. В данном случае только скоротечность помешала происходившему по праву соответствовать названию «мятеж выходного дня» – на все выходные, собственно, события не хватило.

Западные предприниматели любят негативные новости сообщать после закрытия биржевых торгов в пятницу – до понедельника страсти как-то улягутся. В случае российского мятежа в какой-то мере этот фактор также работал: потребители контролируемых Кремлём СМИ узнали о чём-то чрезвычайном либо на личном опыте, если оказались в эпицентре событий в своём Ростове или воспетом в мемах Воронеже, или из скупых сообщений телевизора в субботу, когда уже стало понятно, что российские военные в своей массе не поддержали марш Пригожина. По итогу можно было показать и курьёзы про танк в цирке, и его освобождение из объятий оградки.

В российских либеральных и беларусских независимых СМИ за событиями следили со вниманием, делали спецвыпуски, в которых политики и эксперты, не успев перевести дух, комментировали непроверенные сообщения о будто бы произошедшем. Одно дело, когда они призывали не судить сгоряча и сначала разобраться, что произошло на самом деле, другое – когда они устроили тотализатор «победят ли бандиты Пригожина путинских воров» (такой игровой ракурс мешает воспринимать новости трезво) или даже призывали поддержать вагнеровцев в борьбе против Кремля, дескать, это поможет сбросить авторитарный режим (тут уже прямо появляются свои, чьей победы надо желать). Вот этот второй подход мешает спокойно воспринимать новости, включать критическое мышление при оценке сообщений: говорящие головы с экрана делятся с аудиторией своим эмоциональным напряжением, а иногда и распространяют просто панику.

Есть принципы безопасного потребления новостей в чрезвычайной ситуации, среди которых во главе угла стоит – не делать поспешных выводов на основе недостаточной и противоречивой информации, которая не нашла своего подтверждения. Размышляйте критически и анализируйте полученные данные, учитывая их контекст, достоверность и согласованность с другими источниками. Не менее важно дать возможность и время журналистам проверить информацию.

Вот, например, вечером 23 июня ряд российских источников, преимущественно связанные с Евгением Пригожиным, сообщили об атаке Вооружённых сил РФ по лагерям ЧВК «Вагнер». «Нанесён ракетный удар по лагерям ЧВК “Вагнер”. Много жертв. По информации бойцов-очевидцев, удар был нанесён с тыловой стороны, то есть нанесён военными МО РФ», – цитирует сообщение беларусское издание «Салідарнасць» и задаёт вопрос в подзаголовке своего материала: «Россия на грани военного переворота?» (сам материал озаглавлен с очевидной редакционной позицией «Битва чумы с холерой»).

Кстати, пока неясно, был ли этот удар.

«Нас 25 тысяч, и мы идём разбираться, почему в стране творится беспредел. Все, кто хочет – присоединяйтесь. Надо заканчивать с этим безобразием», – разошлось по СМИ высказывание Пригожина. Во многих изданиях появилась оценка происходящего как военного переворота, особенно когда вагнеровцы заняли Ростов-на-Дону.

Квантитативный аргумент, что с такими силами нельзя свергнуть власть, располагающую несоизмеримо большим количеством штыков, разбивали в спорах говорящих голов ссылкой на то, что российские военные не входили в сопротивление при соприкосновении с вагнеровцами, а вместо этого сдавались или даже переходили на сторону. Между тем, этот спор переключал внимание с более важного факта – Евгений Пригожин и не заявлял о намерении брать власть. Вместо этого он требовал отставки военного руководства страны, с которым уже несколько месяцев находился в публичном противостоянии.

Претензии Пригожина мало походили на то, что обычно принято определять в качестве попытки военного переворота. Но кто знает, что на самом деле было у него на уме? Возможно, если бы действительно произошло братание регулярной армии и иррегулярных частей Пригожина, то по дороге на Москву снежный ком мог бы вырасти до действительно угрожающих размеров, позволяющих осуществить захват власти.

Однако этого не случилось.

По горячим следам в эфире звучали предостережения об угрозе гражданской войны, вспоминали коммунистический путч 1991 года, а некоторые мечтали, что из искры «Марша справедливости» возгорится огонь революции и т. д. Представляется, что не было никаких оснований для использования данных терминов: не было военных действий между элементами национальных вооружённых сил; советское ГКЧП было скорее попыткой дворцового переворота и только отчасти – путчем, но Пригожин и не придворный, и не армейский лидер; Пригожин по-настоящему не обращался за помощью к народным массам. Что такое было его «Марш справедливости»? Вполне вероятно, что это был симулякр, подделка движения тех самых масс, к которым Пригожин обращался, но не вёл за собой. Но эта была такая иллюзия, которая в телевизионной студии легко принималась комментаторами за реальность.

Кстати, в БЕЛТА прозвучало странное утверждение, что «Президент Беларуси погасил костёр межнациональной бойни, который горел ещё вчера». Между какими нациями шла война?

Скриншот belta.by

Как же так произошло? Почему были такие выводы? Наш мозг имеет тенденцию видеть и искать определённые паттерны и последовательности. Манипуляторы могут использовать эту особенность, чтобы создать сценарии или ситуации, которые подчиняются ожиданиям нашего мозга. В эту ловушку поймал очень многих комментаторов и Пригожин, умело разбрасывая символы в своих речах и действиях подчинённых ему вагнеровцев, а потом вдруг российский политолог Владимир Пастухов замечает: «И что же в итоге, спустя сутки, кажется самым смешным? – То, что Пригожин действительно не собирался брать власть».

В период наибольшего внимания к «перевороту Пригожина» в эфире появлялись осторожные голоса, отмечавшие, что в речах повстанцев что-то нет прямых выпадов против Владимира Путина, но когда президент лично объявил происходящее мятежом, Пригожин стал восприниматься главным антагонистом Путина. Вплоть до момента, когда не дойдя 200 км до Москвы, «Пригожин и сам слился, и революцию свою воровскую слил» (цитата из Пастухова).

Можно оставить экспертам и журналистам-расследователям разбираться, какие цели на самом деле ставил себе Пригожин и достиг ли их. Мятеж, а тут кстати определение используется более корректно, чем предыдущие (вооружённое выступление, возникшее в результате заговора против государственной власти), показал степень устойчивости путинского режима.

Ну и напоследок. Негативное понятие «мятеж». Известная на постсоветском пространстве эпиграмма британского поэта Джона Харингтона «Об измене», которую в своём вольном переводе Самуил Маршак назвал «Простая истина»: «Мятеж не может кончиться удачей, – В противном случае его зовут иначе» очень своевременно захватила умы комментаторов и аудитории. Между тем, и такие самосбывающиеся названия мешают объективно оценивать происходящее. Мы как бы уже знаем, что из этого получится, а это не всегда так. Это ещё одна иллюзия.