Владимир Мацкевич: «Российское телевидение фактически разрушает сознание»
Философ, методолог Владимир Мацкевич за последние недели дважды был приглашен в эфир российского ток-шоу «Время покажет». Мы поговорили с ним о том, как оно устроено, на каких приемах пропаганды строится и к каким манипуляциям прибегает.
— Это ежедневное дневное ток-шоу, рассчитанное на абсолютно обывательскую не взыскательную публику — домохозяйки, пенсионеры, люди, работающие посменно, и вся публика, которая живет в других часовых поясах.
— Вы туда пошли из профессионального интереса или надеялись что-то донести?
— Надо признать, что у них хорошо поставлена служба, мне из редакции позвонила некая Василиса, очень вежливая, толковая, способная уговаривать. Первый мой посыл был выяснить, что это за программа и возможно ли там что-то сказать, на что я получил ответ «Да-да, конечно!». Тогда я решил, что мне есть что сказать российскому зрителю.
Поскольку я не смотрю российское телевидение, название передачи мне ничего не сказало, я уже потом подумал, что, наверное, если бы я сразу знал, что оно из себя представляет, отказался бы. У него очень неприятный ведущий Артём Шейнин, натасканный на технику (технологией это назвать нельзя) зомбирования — лучшего слова не подберу, которой беззастенчиво пользуется.
— В чём это проявляется?
— Несколько приёмов можно описать.
С одной стороны, это тщательно подобранный состав гостей в студии – там есть подставные люди и основные гости, которые озвучивают нужную повестку.
Последние всячески выделяются ведущим, подчеркиваются положительными ремарками, характеристиками, одобряются простейшими риторическими приемами «Да-да», «Согласен» и так далее. На другом полюсе находятся парии, которым не дают сказать слово, которых могут оскорблять, описывать их в каких-то страшно негативных категориях, не объявляя, зачем их пригласили в студию, если они такие плохие. Время от времени им позволяется что-то сказать, при этом прерывают сразу же, обрывая на полуфразе, те самые подставные участники, которые, может быть, не предназначены для озвучивания некой специальной позиции, и им не создается позитивный имидж, соглашаться с ними не обязательно, но они выполняют роль церберов по отношению к другим спикерам.
Я посмотрел эту программу целиком уже потом, поскольку во время моего включения не видел, что происходило в студии, только слышал диалоги. Справа от Артёма Шейнина сидел некий немец Феликс Шультесс, которого ведущий несколько раз совершенно оскорбительно характеризовал («Кто-нибудь может звук этой кричалки прикрутить?», «Рот закройте» — ред.) Рядом с ним на диванчике сидел профессор Александр Сытин – уволившийся из МГИМО достаточно корректный русский интеллектуал. Слева сидел некий человек из Украины (Евгений Копатько — ред.), который нес полную ерунду про Украину, ее развал и прочее, и к нему обращались якобы за украинским опытом. Камеры специально всегда показывают ведущего, поэтому некоторые гости сидят затылками, я их не опознал и вряд ли знаю.
Но увидел одного моего старого знакомца еще по методологическому движению Тимофея Сергейцева. Из методологического сообщества он выпал, ввязался в политтехнологии, причем, в грязные. Работал в основном по Украине, последний раз я с ним виделся в Москве в 2002 году, когда планировалась достаточно грязная кампания на парламентских выборах. Достаточно неприятный тип, но весьма квалифицированный, натасканный, знающий, с острым умом. Он выступал как раз в качестве позитивного персонажа, возможно, меня включили и с его подачи. При этом меня позвали ещё по одной причине: им было известно, что я не вошел в Координационный совет.
— Именно за это они зацепились…
— Они думали, что я расскажу им что-то негативное про Координационный совет.
Следующий важный прием заключается в использовании риторических фигур. Это выглядит таким образом: задается вопрос, который требует развернутого ответа. В него вставляется оценка, квалификация – ты отвечай на мой вопрос, но я, ведущий, уже все сказал про то, что мы можем услышать. Соответственно, я не успеваю сказать первую фразу, меня упрекают в том, что я не отвечаю на вопрос, и снова звучит авторитетная оценка телевидения, канала, ведущего. Кроме того, ведущий позволяет себя перебивать другим участникам, я тоже вроде могу его перебивать, тем самым рвётся грамматическая структура предложения для того, чтобы никакая мысль не была законченной, а цеплялись только слова. Эти слова семантически экспрессивно нагружены, в результате идет перепалка обрывками фраз, разобрать смысл, уловить мысль, выловить идею невозможно. У слушателя создается не только шум в голове, но западают определённые маркеры – фашизм, каратели и так далее.
— Как звучал такой вопрос к вам?
— Основной вопрос был о том, почему я не вошел в состав Координационного совета. На что я начал говорить о том, что у меня есть несколько оснований для этого, но озвучить я смог только часть первой причины. Все остальное превратилось в базар. Когда ты отвечаешь на сложный вопрос, который требует разворачивания ответа хотя бы в полминуты, начинаешь не с самого главного, чтобы подвести к нему — вот этого сделать мне и не дали. Ведущий сразу почувствовал, что это будет не в струю его передачи, поэтому он тут же начал переводить разговор на другую тему, цепляться к мелким деталям. При этом постоянно звучала негативная оценка — «У вас нет логики», «Вы противоречите себе» и так далее. При всем при том, ни одна мысль не закончена, но характеристики навешаны. И действительно, у зрителя создается впечатление, что «Он же действительно ничего не сказал», поэтому все оценки ведущего справедливы.
Но поскольку я немного предвидел ситуацию, в которой мог оказаться, то в самом начале сказал то, что хотел сказать. (читайте расшифровку «диалога» ведущего и Владимира Мацкевича ниже — ред.)
Эта техника — не заканчивать фразу, оставлять только обрывки мысли, западение на пароли, сигналы — это фактически разрушение сознания, разрушения рациональных форм коммуникации. Эта задача достигается на российском телевидение не только такими пропагандистскими передачами. Все эти теории о 10-тысячелетней Руси или расследования про пирамиды, снежных людей дискредитируют рациональность. Чтобы рациональные формы, все еще воспитываемые в школе, какой бы слабой она ни была, были полностью разрушены. Думаю, в российском контексте это дошло до очень глубоких пластов. Населением, отвыкшим за многие годы от восприятия рациональных форм суждения, даже простейших силлогизмов из двух суждений подряд, очень просто управлять. Как это работает, мы уже видели в событиях с Крымом. «Крым наш» — это пароль, мем, который не нуждается ни в каких рациональных логических объяснениях, обоснований. И эта красная кнопка сработала.
— Как вы думаете, есть ли у них уже чёткая позиция по отношению к нашим событиям?
— Думаю, ее нет, она плавающая в зависимости от настроения сегодняшнего дня. Я ничего не могу сказать о повестке той передачи, в которой я участвовал 27 августа, скорее всего они хотели как-то негативно показать протестующих в лице Тихановской и Координационного совета, и я должен был быть употреблен в качестве аргумента. А во второй передаче, 31 августа…
— И вы согласились идти к ним второй раз?
—Да, согласился. В длинном, практически ночном разговоре все с той же Василисой я наговорил много. Она пообещала все передать Артёму. И во второй раз я уже попробовал себя. Я считаю себя тертым человеком, способным выруливать в сложных ситуациях. Понятно, что переломить формат заданной каналом темы ни один участник сам по себе не может. Поэтому поставил перед собой задачу выстоять, понимая действия ведущего, гнуть свою линию и при этом сохранить позитивное отношение к себе. Потому что они сами создают имидж любому участнику — это тоже одна из тех техник, которую они используют. Так им удается смешивать с грязью людей с противоположным мнением.
После эфира я в Facebook получил отзыв от неизвестной мне российской зрительницы, живущей в Челябинске: «Владимир Владимирович, не знала раньше о вашем существовании, но только что наткнулась на ваш разговор с Шейниным. Неслабо удивилась, что слышу это на федеральном канале, и досмотрев, кинулась в Facebook выразить вам свое уважение. Браво! Трудно перекричать трактор, но вам это удалось ровным и спокойным голосом. А финал про нерукопожатность их прямо оскорбил. Это было очень круто!» Вот реакция российского потребителя этой продукции.
— И что было во второй передаче?
— Она уже была полностью пропагандистская и зомбирующая. Её цель читается достаточно легко. Что они делают? Показывают кадры, выдернутые из многочисленной хроники наших демонстраций, где молодые люди отбиваются от омоновцев в Бресте, в Минске. И что-то демонстрируют из Telegram-канала NEXTA, где молодые люди рассказывают, как строить сцепку. И дальше говорят: вот эти сволочи уже изменили риторику, называют ОМОН даже не ментами, а карателями, и в это же время они выводят детей на митинги, подставляя их этим самым карателям — это ведь гнусная манипуляция и провокация со стороны протестующих. И картинка соответствующая — вот насилие, а вот детки.
Грубо говоря, они провоцируют беларусов и создают у россиян ожидания эскалации ответного насилия. То есть, они не отрицают преступления ОМОНа, и я говорил об избиениях, пытках. Но если ОМОН такой зверский, говорят они, как вы можете подставлять детей, использовать их в таких гнусных целях!
В студии звучат слова, что действительно общая картинка показывает абсолютно мирный протест, с цветами, улыбающимися людьми, но тут же показывают выхваченные кадры столкновений. Да, говорят они, может это всего 5 процентов или даже 1 процент людей, готовых к насилию. И почему вы, Владимир, философ, умный человек, не открещиваетесь от этих экстремистов? «Да потому, что это мой народ, потому что это резонно для молодых людей пытаться защищаться от проявления насилия. Это нормально!» – «Как! Вы мирные протестующие! Вас 95%, а потом к власти придут эти радикалы, использующие детей!»
Тут я, наверное, допустил не очень хороший ход, когда вспомнил Гавроша из многочисленной революционной литературы, которую мы проходили в школе. Дети всегда была участниками протестов. «Вы их подставляете!» — «Дети не могут не включаться. 10 августа на заборах и дверях школ дети вывешивали свои почетные грамоты и дипломы, протестуя против учителей, которые фальсифицировали результаты выборов. Подростки сами способны понять, что происходит в стране». В итоге пришлось сказать, что мне 64 года и я уже не участвую в драках, а по молодости бывало и такое. Поэтому я очень хорошо понимаю сегодняшнюю молодежь и открещиваться от нее не собираюсь.
В общем, задействован весь репертуар пропаганды — демагогия, передергивание фактов, переинтерпретация. И все ради гнусной цели — провокации на ответное насилие, чтобы сказать — их правильно бьют.
В конце моего включения Шейнин стал говорить о том, что в следующий раз мы снова поговорим. На что я ответил, что на самом деле, участвуя в подобной передаче, я очень сильно рискую репутацией. В Беларуси руки не подают тем людям, которые светятся в такого рода передачах.
КАК ЭТО БЫЛО
«А что вы так завелись?»
Мы расшифровали те 10 минут ток-шоу, которые были отведены беларусскому эксперту. Вот диалог, который состоялся между ведущим Артёмом Шейниным и Владимиром Мацкевичем. (полностью выпуск «Время покажет» от 27 августа смотрите тут)
— С нами на связи Владимир Владимирович Мацкевич, философ, методолог. Здравствуйте! Как вы нас слышите?
— Здравствуйте! Я вас не вижу, но слышу.
— У меня первый к вам вопрос в развитие того разговора, часть которого вы слышали. Насколько я знаю, вас тоже приглашали к работе в этом Координационном совете, и вы от этого отказались. Можете ли объяснить, во-первых, так ли это, и если так, то по каким причинам, и соответственно, как вы понимаете и объясните нам, кто такие эти оппозиционеры, что такое КС и что он хочет. И про власть тоже. Пожалуйста!
— Давайте я начну с того, что мне совершенно не нравится то, что происходит здесь в студии — то, что я слышал. Я не очень понимаю смысла своего участия в этом базаре. Потому что ничего серьезного, ничего конструктивного и конкретного в том кусочке разговора, который я слышал, нет.
— А как же вы? Мы ждем от вас конструктива и рассказа, как все на самом деле.
— Один из конструктивных и принципиальных моментов, почему я согласился на приглашение поучаствовать в вашей передаче, возможность сказать “Дорогие россияне, пожалуйста, не вмешивайтесь в наши дела. Вы ничего не понимаете в том, что происходит. Фейки, какие-то домыслы, абстрактные заявления… Кто такие “мы”? Кто такие “вы”? Можно конкретно говорить. Да, меня приглашали в Координационный совет, который создан, и я не пошел в него по совершенно определенным причинам. Я не пошел туда, потому что, во-первых, в этом совете есть члены моей команды и они могут влиять на совет изнутри, если понадобится. Во-вторых, не очень понятна динамика — куда будет развиваться этот совет, он может развиваться по трем направлениям: укрепление того, чем он является — политической силой, с которой необходимо вести диалог Лукашенко, а не с абстрактными студенческими и трудовыми коллективами, а именно с этим советом, который сформирован, если хотите, на принципах революционной целесообразности. В стране, где не действует закон, где отменены фактически все конституционные нормы, и власти не выполняют даже своих собственных законов, которые они приняли неконституционным путем, действует революционная целесообразность, как бы вам это не показалось….
— Владимир Владимирович, одну секунду. Хочу уточнить: когда вы говорите, что в стране не работает закон, а значит, начинает действовать революционная целесообразность и поэтому Координационный совет оппозиции и так далее… должен ли я вас понимать, что в предлагаемой вами ситуации омоновец, который кого-то бьет в автозаке, чем возмущается определенная часть общества, он тоже не должен по идее сдерживать себя рамками какого-то закона?
— Нет, так понимать нельзя.
— Почему же?
— Потому что омоновец выполняет вполне определенные приказы и у него есть регламент его деятельности. Ни в одном регламенте…
— Подождите, вы же мне только что сказали, что никакие регламенты больше не действуют, потому что революционная целесообразность. Я вас спрашиваю: тогда в этой ситуации живут все, и все, что не вписывается ни в какие регламенты в силу революционной ситуации становится оправданным? Или омоновцы должны продолжать по закону, а все остальное — в рамках революционной составляющей?
— Давайте постепенно. Основной посыл и основной идеологический контекст Координационного совета, который сформировался на базе объединенного штаба Светланы Тихановской и всех предвыборных штабов, это соблюдение законности. Это совершенно потрясающая штука для такого народного возмущения и взрыва ситуации, когда одна из сторон настаивает категорически на соблюдении законности, и, что очень удивительно, соблюдает ее. Если вы видели видеоматериалы, то белорусы соблюдают порядок, массовые манифестации ходят только на зеленый свет…
— Я видел, и про это говорят. Но …
— Дайте же мне сказать!
— Я просто хочу понять вашу логику. Вы так не нервничайте, тогда базар получается. А я хочу понять вашу логику и конструктив. Правильно ли я понимаю ваш конструктив, что Координационный совет оппозиции, который никто никуда не избрал ни по какому закону — это орган, который действует в рамках революционной целесообразности? А омоновцы и власть при этом должны придерживаться каких-то законов и не задавать вопрос, на основании какого закона существует Координационный совет оппозиции? Я эту логику никак понять не могу.
— Нет, вы неправильно понимаете слова…
— Объясните.
— Поэтому у вас какая-то безумная логика.
— Так эту логику вы мне предложили.
— Давайте медленно и постепенно: нарушать закон начал Лукашенко и власть.
— Так.
— …оппозиция или сегодня Координационный совет…
— который кто избрал?
— …он не избран, он формировался по избирательному закону как штабы, команды кандидатов, которых сажали в тюрьму, избивали, арестовывали…
— То есть, вы продолжили нарушать закон, когда его начал нарушать Лукашенко. Вы создали орган, который не соответствует никакому закону.
— Никто не нарушает закон, обратите внимание….
— А что является основой легитимности совета? Я просто хочу понять. Что является основой легитимности Координационного совета в рамках законов Беларуси, который должен соблюдать Лукашенко.
— Артём, пожалуйста, не надо мне задавать трижды один и тот же вопрос. Я его услышал.
— Хочется хотя бы раз получить на него ответ.
— И я вам объясняю — это самоорганизация общества. Общество имеет право проводить собрания, организации и так далее…
— Безусловно.
— Это и произошло в рамках этого нормального правового процесса.
— Так.
— И сейчас сейчас Координационный совет пользуется очень большой поддержкой общества — стачкомов, студенческих организаций, НГО. Политические партии, которые у нас фактически существовали в задушенном состоянии, тоже присоединяются к передаче полномочий своих прав Координационному совету.
— А в рамках этой народной самоорганизации какое место вы методологически отводите тем, кто не поддерживает Координационный совет, а, допустим, нейтральны к власти или поддерживают власть. В рамках этой революционной динамики у них-то место какое, если они не с сами, а тем более, если они с Лукашенко? А такие есть тоже.
— Вы их знаете? Назовите.
— Если Лукашенко собирается встречаться с какими-то трудовыми или студенческими коллективами, значит, они ему известны.
— Нет, они ему не известны. Он делает это многократно по сценарию шварцевского “Дракона” — собирает лучших людей города, назначает себе собрание и выступает перед ними. Так было все 26 лет.
— Я понял. Владимир Владимирович, спасибо вам за этот хороший образ собрания лучших людей города, которые сами себя назначили лучшими людьми города. Пока самый главный вывод, который я извлек из вашего очень интересного объяснения, что мы имеем дело с ситуацией, в которой две группы беларусов, каждая назначила себе….
— Послушайте, Артём! Вы никакого дела к этому не имеете.
— А что вы так завелись? Я что, что-то сказал, что вас лично обижает? Или вам нечего по сути возразить? ведь Координационный совет оппозиции в вашем же примере — это группа людей, которые назначили себя лучшими людьми города. Это вы мне предложили этот образ. Я с ним не спорю. Но тогда две группы….
— Подождите, Артём!
—… друг с другом разговаривать.
— Артём, не перевирайте, пожалуйста. Я вам рассказал про то, что Лукашенко назначает себе собеседников по шварцевскому сценарию…
— Но за него же голосовали люди. У нас был Дмитрий Стешин, который этих людей видел и которые боятся об этом говорить. Это тоже факты. Почему вы одни факты признаете и анализируете, вы, методолог, а другие факты считаете несуществующими, потому что они не вписываются в вашу концепцию. Это очень странно. Мне тоже, к сожалению, нужно соблюдают закон Российской Федерации о рекламе, поэтому спасибо вам большое за это объяснение.
— Совсем не странно, у вас нет никаких фактов.
— Это очень ценное замечание. Вы хотели внести конструктив, а внесли больше эмоций. Это очень важно для нашего шоу. Это был Владимир Мацкевич, который нам очень конструктивно, спокойно и не эмоционально, в отличие от вас, ничего не понимающих в ситуации, объяснил, что там и как устроено, и между прочим сказал, что вам всем россиянам лучше вообще не лезть в ту ситуацию, потому что вы не лучшие люди этого города. Ну, продолжим после рекламы обсуждать.
Фото на главной: ru.wikipedia.org
Media IQ