Беларусское инфопространство разорвано и фрагментировано

Следствием такого расклада является появление модального оттенка неточности при передаче многих сообщений о происходящем на войне в медиатекстах ответственных СМИ и, в свою очередь, маркирование как достоверной информации от «своих» и неточной или фейковой от «чужих» в публикациях ангажированных СМИ («свои» всегда делают/ говорят «правильно», а «враги» — «неправильно»).

Какое воздействие это может иметь на аудиторию? В зависимости от информационного пузыря, в котором находится конкретный человек, от его убеждений и готовности воспринимать противоречащие сложившейся картине мира факты, будет складываться комбинация разных векторов. В итоге одни будут раз за разом находить подтверждение тому, во что они верят изначально, а другие, которых будет не меньше, а может быть, и больше, придут к выводу, что всей правды нам не узнать, а значит, и пытаться не стоит.

Кроме этих двух типов есть и третий, представители которого будут пытаться всё-таки разобраться, что на самом деле происходит, и не будут удовлетворены готовыми ответами общепризнанных авторитетов. СМИ особенно любят этот тип аудитории, но прекрасно понимают, что первых двух типов в обществе обычно больше.

Пропаганда же практически игнорирует этот третий тип и в основном работает над первыми двумя, преследуя разные цели у разных групп – поднимать моральный дух «своих» и подрывать волю к сопротивлению у «чужих».

У нормальных независимых СМИ нет единого «центра управления полётами», в то время как у пропаганды он обычно есть и охватывает не только собственно работников пера, но и официальных лиц. Это обстоятельство служит дополнительным обоснованием необходимости проверки информации с помощью независимых друг от друга источников. Вместе с тем бывают ситуации, когда новости одновременно важны, требуют немедленного распространения и не верифицируются. Такие новости публикуются (с оговорками или без), а что происходит дальше?

Разберём конкретный пример. В мониторинге беларусских телеграм-каналов за март мы зафиксировали вялую реакцию на потенциально взрывоопасную ситуацию. 11 марта, когда на фоне запланированных переговоров Александра Лукашенко и Владимира Путина украинская сторона заявила об обстреле беларусских населённых пунктов российскими Вооружёнными силами с украинской территории под видом украинской армии — Минобороны Беларуси отвергло эту информацию беларусских населённых пунктов и назвало её провокацией.

Media IQ не зафиксировал заметного всплеска репостов и иных взаимодействий с новостями об обстреле беларусской территории в Telegram. Коллеги из Baltic internet policy initiative проанализировали содержание по вовлечённости трёх facebook-страниц медиа, контролируемых беларусским государством («СБ. Беларусь Сегодня», БЕЛТА, ОНТ), и также не зафиксировали явного всплеска 11 марта.

Почему так произошло? 11 марта оказался одним из последних пиков по количеству просмотров постов по военной тематике, после которого зафиксирована нисходящая тенденция. До этого приходилось опровергать участие беларусских военных в войне на территории Украины (1 марта об этом Лукашенко говорил на заседании Совбеза Беларуси, и на этот день приходится мартовский пик просмотров). А вот тут, когда произошел инцидент, который мог послужить возможным обоснованием вступления беларусских Вооружённых сил в войну с Украиной, то сюжет не захватил внимание общества.

Потенциальное участие беларусских граждан в зарубежной военной авантюре — не абстракция, это то, что может изменить жизнь многих семей. По данным мартовского телефонного опроса Belarusian Analitycal Workroom (BAW), более 85 % респондентов негативно оценили возможность ввода беларусских войск на территорию Украины для участия в военных действиях.

Собственно, поэтому тема по идее должна была находиться в центре внимания. Вероятно, что так оно и было, но с 24 февраля, когда украинская сторона впервые заявила об участии беларусских военных в войне на территории Украины, такого рода сообщения регулярно опровергались. Поэтому с этим, как и в целом с темой войны в Украине, у аудитории, судя по всему, произошло привыкание.

Сюжет получил неожиданное продолжение. 14 марта Лукашенко заявил о попытке удара по территории Беларуси ракетой «Точка-У»: «буквально два дня тому назад ночью пуск очередной на территорию нашей Беларуси — удар по нашей территории ракетой “Точка-У”, которую мы успешно с россиянами перехватили и уничтожили над Припятью. Где-то там возле речки валяется». Лукашенко прямо не сказал, о чьей «Точке-У» идёт речь, но из контекста получается, что подразумевается украинская сторона. Отсылка по времени практически совпадает с 11 марта, а значит, он опровергает опровержение Минообороны и Погранкомитета Беларуси об отсутствии инцидента.

Подтверждений того, что инцидент был, не появилось, но 14 марта количество просмотров в Telegram не только не увеличилось, но даже сократилось. Как минимум это свидетельствует о падении доверия к Лукашенко как ньюсмейкеру. Кроме того, почти никто из авторов не связал вбросы и опровержения 11 марта и заявление Александра Лукашенко 14 марта, то есть не увидели продолжения сюжета. Последнее можно рассматривать как один из примеров разорванности и фрагментированности информационного пространства Беларуси: в повестку дня попадают не только события, но и высказывания о том, что события происходят или произойдут в будущем. Эти высказывания создают новостной сюжет, который часто не доводится до конца, подобно тому, если бы СМИ писали исключительно о начале судебного процесса, но забывали сообщать его результат.

Таким образом, комплекс причин может работать на снижение доверия и интереса к публикациям в СМИ. Части негативных факторов, например, необходимости ссылки на порой безответственные заявления политиков — избежать, вероятно, не удастся. Но сшивать разорванную повестку дня можно и нужно.