Речь Посполитая великая и ужасная. «Союзный» взгляд на историю Польши и ВКЛ

Игорь Марзалюк в проекте «В теме» на YouTube-канале БЕЛТА, говоря о сарматском мифе польской шляхты, заявил, что это идейное течение в шляхетском окружении предполагало «ментальную полонизацию» данного сословия в Польше, благодаря ему шляхта стала считать себя народом. И тут же «забывает» о подобном мифе среди литовской шляхты, которая ссылалась на свое римское происхождение от княза Палеймона, убежавшего в античное время из Римской империи. Отметим, что в XV-XVII веках подобное не было редкостью в Европе.

Вместе с тем иногда госСМИ разбавляют антипольский поток Марзалюка речами «братских по духу», хотя и весьма одиозных с научной точки зрения авторов из России. Один из таких – Евгений Спицын, пробовавший в молодости написать диссертацию «Мемуары деятелей перестройки как исторический источник», а впоследствие писавший книги по истории СССР.

Вот перед нами небольшой отрывок выступления Евгения Спицына о «хитром обустроении» Короны Польской после Люблинской унии, опубликованный БЕЛТА.

«Этнические русские земли были главными поставщиками крепостных для польских шляхтичей», – вот так главную идею и смысл образования Речи Посполитой после Люблинской унии 1569 г. видит российский автор. По его мнению выходит, что коварные представители польской шляхты насильно включили Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское для порабощения и превращения его крестьян в крепостных.

Сразу же возникают многочисленные вопросы к автору столь обильно нагромоздившему всё и вся, в какой период была заключена Люблинская уния, положившая начало Речи Посполитой? Разве не в период опустошительной Инфлянтской (Ливонской) войны 1558–1583 гг., когда многочисленные войска московского царя Ивана Грозного в 1562 г. атаковали ВКЛ по всей границе, прорываясь к Балтике, как отметил  на круглом столе «Сучасны погляд на прычыны заняпаду ВКЛ» беларусский историк Андрей Янушкевич. Именно внешний фактор – Московия и Швеция, также заинтересованная в своём влиянии в Ливонии (Инфлянтах), стал тем фактором, который во многом изменил внешне- и внутриполитические позиции ВКЛ. На ток-шоу Intermarium телеканала «Белсат», в передаче под названием «Ці выжыла б ВКЛ без палякаў?» Янушкевич уточнил, что с заключением Люблинской унии для среднестатистического жителя ВКЛ ничего не изменилось. Монарх – Сигизмунд Август – остался тот же, пограничные столбы остались те же: «Унія была заключаная на “палітычных нябёсах”».

Разве предки нынешних беларусов, например, горожане богатейшего города Полоцка, города с Магдебургским правом (1498), захваченного Московией в 1563 г. хотели быть подданными московского царя Ивана Грозного и своими руками насыпать валы Нижнего замка для московских стрельцов? А полоцкие евреи, утопленные после захвата города этими стрельцами в Двине? На это обращает внимание беларусский историк Владимир Орлов в передаче YouTube-канала Kamunikat «Айчына. Маляўнічая гісторыя. Ад Рагнеды да Касцюшкі».

На это мы ответов ни российских деятелей, ни таких, как Марзалюк, не услышим.

Хочется российскому автору напомнить, что Корона Польская и ВКЛ – не одно и то же. Статут ВКЛ 1588 г. это полностью подтверждает, касаясь землевладения, Сейма, армии, налогов, финансов. В Короне Польской крестьянами были преимущественно поляки, в ВКЛ – русины (предки нынешних беларусов и украинцев) и представители балтского этноса (предки нынешних литовцев). В Короне Польской также существовала обременительная для крестьян барщина, такая же как в ВКЛ во второй половине XVI в. И отрабатывали её предки нынешних поляков. Почему-то автор избегает упоминания о статусе крестьян в Московии, особенно после свода законов Соборного уложения 1649 г., ужесточившего барщину там.

«Как всё было хитро обстроено потому, что польская шляхта разрослась неимоверно. По количеству шляхтичей Польша занимала третье место в Европе» – статус шляхтича давался в том числе и за воинскую службу, а поскольку войны Речи Посполитой с Московией, Турцией и Швецией случались довольно часто на протяжении XVI-XVII вв., то и количество получивших оный как награду могло увеличиваться.

Идём дальше: «По польскому законодательству, любой шляхтич имел юридическое право убивать безнаказанно своих хлопов. Понятно, что львиную долю вот этих хлопов составляли именно этнические русские люди, беларусы и украинцы». Таких терминов как «русские», «украинцы» и «беларусы» в XVI-XVII вв. ещё не было в современном понимании. Как не было национальных побуждений и идей, подобных тем, которые развивались в XIX-XXI веках. Об этом беларусский историк Вячеслав Носевич уточнил на круглом столе «Сучасны погляд на прычыны заняпаду ВКЛ». Он отметил, что мысль, согласно которой малый по численности народ, не имеющий своего государства, объединяется вокруг общей идеи борьбы за своё государство, характерна для периода Нового времени. И если бы мы сказали средневековым русинам, литвинам, татарам и евреям, что на основании их происхождения они должны коллективно противостоять другим этническим группам, они бы нас не поняли.

Хочется напомнить Спицыну, что на территории  ВКЛ с 1588 действовал Статут, а не  «польское законодательство», которое он приписывает ВКЛ после Люблинской унии. Статут был главным сводом законов на беларусско-литовских землях до 1840 года.  Более того, он был передовым для XVI века, как отмечено в программе Тимофея Акудовича «Вусы Скарыны»: «Статут 1588 года защищал права простолюдина, права женщин, утверждал принципы веротерпимости, а также адвокатуру и презумпцию невиновности. Напечатан статут 1588 года на старобеларусском языке». Все это не стыкуется с утверждениями Спицына.

Скриншот видео Youtube-канала BELSAT HISTORY

О различии языков Спицын сказал следующее: «Языковая разница между тем же русским, беларусским и украинским языками возникла под влиянием внешнего фактора, в том числе и политики полонизации» – подобное дилетантское измышление вообще сложно комментировать. Хорошим аргументом будет научно-популярная мини-лекция «Мова як зброя / Язык как оружие» беларусского историка и археолога, профессора Александра Кравцевича, об истории, ключевых этапах становления и развития беларусского языка.

Спицын на примере Польши любит обвинять жертв агрессии в захватнической политике соседей, ну и обвинить во всём «гнилую демократию», которая, по его мнению, – причина всех неустроев. А причину трёх разделов Речи Посполитой в 1772-1795 годах (которую ассоциирует исключительно с Короной, «забывая» о ВКЛ) «задним числом» усмотрел ещё в период XV в.:  «Польша стала жертвой собственной политики, так называемой шляхетской демократии, основы которой закладывались ещё во времена Казимира и Александра Казимировича».

Вот только поблагодарить этих монарших представителей Короны Польской и ВКЛ автор забывает, что весьма несправедливо. Ведь восточное направление как раз в периоды их правления, середину и конец XV века, было оставлено без внимания, что и позволило Московии укрепиться, а в 1490-х – перейти в наступление уже против ВКЛ.

Разбирая все отдельно взятые пазлы антипольской пропаганды как местных «всезнаек», таких как Марзалюк, так и российских спикеров, которыми пользуются госСМИ, мы видим их, по сути, «братскую», «союзную» некомпетентность в вопросах истории Польши на протяжении различных её периодов. В случае нарративов Марзалюка – это вырванные из  контекста «удобные» факты, тотальное непринятие всего, что связано с Польшей и игнорирование московско-российской агрессивной политики против ВКЛ с конца XV века и до 1795 года. Что касается повествований российского спикера Спицына, то ему присущи примитивные классовые манипуляции и фамильярность в оценках, примитивизм и упрощение причинно-следственных связей, отсутствие понимание различия между Польшей и ВКЛ в XV-XVI веках и желание вызвать непринятие западных соседей, поляков, как источников полонизации, закрепощения, оккупации. Не более того.

Картина на главной: Ян Матейко, «Люблинская уния»